Автор: Наталья Набокова, 10.02.2022

У нас, бывает, спрашивают: а если я не учил раньше английский или учил очень давно и всё-всё забыл, как же я буду на занятии? Открою учебник, а там какая-то китайская грамота, я же ничего не пойму!

Думаем, такой страх свойственен всем начинающим какое-то новое не очень пока понятное дело, неспроста же почти в каждом языке есть выражение, аналогичное нашему «китайская грамота» — для финнов так же непонятен иврит, для египтян — хинди, а для некоторых филиппинских креолов — немецкий. У англичан же подобное значение имеет идиома «it’s Greek to me» — «для меня это будто греческий». Но почему именно греческий?

С одной стороны, есть довольно очевидный ответ: у греческого свой собственный алфавит, с которым не всегда легко совладать привычному к латинице британцу. А с другой, если бы не средневековые писцы и один знаменитый англичанин, мы бы, скорее всего, не наблюдали этой фразы в современном английском. Но обо всём по порядку.

Многочисленные упоминания сходного выражения мы находим в средневековой латыни. Им активно пользовались переписчики рукописей, которые, если не знали греческого и не могли переписать встретившийся в документе фрагмент на этом языке, просто сообщали: «Graecum est, non potest legi» («Тут по-гречески, невозможно прочитать»).

Введению же этой идиомы в английский поспособствовал не кто иной, как Вильям Шекспир. В трагедии «Юлий Цезарь» между Каской и Кассием происходит диалог, в котором Каска рассказывает, что Цицерон произнёс перед римлянами речь по-гречески, и он ничегошеньки не понял (мы оставили в карусели фрагмент, листайте, чтобы прочитать). А уже за Шекспиром подхватили идиому и другие авторы.

И пусть и греческий, и английский, и немецкий — языки во многом не самые простые, таков наш путь: от полного непонимания двигаться к просветлению.